Кто-то может простить измену, а кто-то – нет.
Я не смогла.
И теперь счастлива.
Ну, почти.
— Мамочка, – голос дочки звучит над ухом, она дергает меня за рукав кофты. – Я красивая стала?
— Ты у меня всегда красивая, солныш… Боже мой! – открываю глаза и вижу перед собой чертенка, вымазанного в туши, помаде и креме. – Катюша!
Я ахаю и хмурюсь, когда замечаю перерытую косметичку на полу и вскрытые тюбики, содержимое которых размазано по нему. Вот же…
И когда она успела, вроде на минутку закрыла глаза?!
— Ну я тебя сейчас, – перевожу предостерегающий взгляд на дочь, на которую без горького смеха смотреть невозможно.
Эта проказница визжит от радости и удавшейся пакости, и, предчувствуя мамин настрой, срывается с места, и бежит прочь из комнаты, чуть не сбивая с ног отца.
— Что тут происходит? – Коля удивленно смотрит на меня, потом на гладильную доску. – Ань, рубашка готова?
— Сейчас-сейчас…
Я подрываюсь с кресла и включаю утюг нагреваться.
Расстроенный вздох мужа за спиной, а я мысленно ругаю себя за рассеянность, напавшую на меня с приходом осени.
Ненавижу это время года. Хмурое небо. Дожди. Сонливость и упадок сил.
— У нас осталось полчаса, – напоминает муж. – Я не хочу, как всегда опаздывать из-за тебя.
— Да-да…
Суетливо утюжу рубашку и на ходу думаю, какой наряд выбрать себе, чтобы не зависать перед шкафом. Эх, надеть-то нечего…
— О-о, как же не вовремя, – закусываю губу в досаде, когда вижу в окно, что входные ворота открывает мать мужа. – Коля, помой Катюшу, иначе её бабушка не узнает!
Муж заглядывает в комнату и указывает на телефон, по которому разговаривает. Просто идеально.
— Тогда последи за утюгом, – снисходительно прошу, отсчитывая секунды до возможной катастрофы. – Твоя мама вот-вот зайдет…
Наверно, я преувеличиваю. У всех жен есть свекрови. Кто-то их называет «мамами», а я вот «катастрофой», ну что ж поделать… У нас это взаимно.
Оставив глажку на мужа, бегу за четырехлетним измазанным счастьем и сразу вляпываюсь в тональный крем, который Катюша безжалостно выдавила на пол.
— Блина-калина! – мягко ругаюсь и в ответ слышу визг беспредельщицы, которую я, видимо, разбаловала своей мягкосердечностью. – Сейчас же иди сюда, Катерина!
Хочу звучать достаточно строго, чтобы хоть чуть-чуть приструнить дочь, которая совсем разбалделась под вечер.
