Дикарь

Он всегда старался держать свой разум в чистоте и кристальной ясности. От пережитого безумия и нечеловеческого кошмара, после которых едва ли возможно остаться при своём уме и не сойти с ума, он понимал, насколько ему это необходимо. Оставаться собой. Помнить всё до мельчайших подробностей и следить за происходящим, не пропуская самых важных деталей. Ведь дьявол кроется именно в мелочах. А если ты дашь себе слабину, что-то не заметишь для тебя крайне важное, тогда, считай, ты потеряешь одну из главных возможностей освободиться. Или упустишь нужный тебе момент – нанести смертельный удар по врагу.

- Пей, животное! И не заставляй меня применять силу. Я и так ждал больше недели, чтобы зажили твои грёбаные синяки с ссадинами. Если и в этот раз что-нибудь учудишь…

Как ни странно, но когда пытаешься выжить, понимать совершенно когда-то чужой для тебя язык начинаешь довольно быстро. Правда, до сего дня прошло уже несколько месяцев (включая долгие утомительные перелёты в жутких железных штуковинах и клетках), поэтому приходилось подстраиваться к новым условиям и учиться новым вещам буквально с ходу и налету. Иначе… Иначе тебя просто расчленят на куски и скормят более ценным, чем ты, экзотическим хищникам, за которыми ухаживали в соседних и намного благоприятных для жизни вольерах.

- Клянусь своим единственным глазом, я на тебе не оставлю ни единого живого места и попросту спущу с тебя шкуру! Буквально!

Он называл про себя этого лысого, со сбитым бесформенным телом надсмотрщика и отвратительной, постоянно лоснящейся физиономией вечно озабоченным орангутангом. Потому что Лин таким и был. И, видимо, с самого рождения. Казалось, этот человекоподобный примат вырос именно в этих стенах, постоянно только тем и занимаясь, как муштруя новых рабов и пропуская каждого через свой собственный неестественный отбор, как через огромную мясорубку с разными насадками. Причём выживали немногие, и Каллену каким-то чудом удалось стать одним из этих счастливчиков.

А ещё его так называемый законный хозяин запретил Лину использовать новенького в качестве своих сексуальных утех. Хотя тот пускал на Каллена слюны едва не с первого дня их знакомства, обещая добраться до девственной задницы молодого раба, как только подвернётся для этого подходящий момент.