Перед вами странная книга – фантастический роман, в котором
автор старался по мере сил соблюсти историческую правду, причём
ради самой правды, не обращая внимания на конъюнктуру момента. А
ведь давно известно, что история – это политика опрокинутая в
прошлое, а правда – колет глаза. В результате, большое количество
людей может быть обижено и даже оскорблено моей книгой. У них я
заранее прошу прощения. Правда, господа, ничего кроме правды!
Семнадцатый век был суровым и жестоким временем, об
интернационализме и дружбе народов в те времена почти никто не
думал, и люди не стеснялись в выражениях, хуля своих соседей.
Большинство ругательных словечек взято мною из подлинных документов
того времени, лишь кое-что смягчено. К тому же, следует помнить,
что многие слова, ныне считающиеся оскорбительными, прежде такими
не были. Матерные слова, которые я употребляю чрезвычайно редко,
несли функцию обычных слов. Их можно в изобилии встретить в
сочинениях протопопа Аввакума и патриарха Никона, в письмах Алексея
Тишайшего и много ещё где. А вот в письме запорожцев султану,
написанному специально, чтобы оскорбить адресата, ни единого
матерного слова нет.
То же самое можно сказать и о слове "жид". В ту пору оно
обозначало всего лишь национальную принадлежность и не имело ни
малейшего признака недоброжелательства. Автор книги – русский,
хотя, как у почти всех русских, в моих жилах есть малая толика
еврейской крови. Как ни крути, но все люди в самом прямом смысле
слова – братья, и оскорбляя чужих предков, ты обязательно плюнешь в
себя самого. Автор не хотел никого оскорбить, и если обидел кого
ненароком, то ещё раз просит за это прощения.
Теперь немного о нравах. "Русский бунт, бессмысленный и
беспощадный" всегда оборачивался межнациональной резнёй. Движение
Богдана Хмельницкого сопровождалось небывалыми еврейскими
погромами, Разин целыми аулами вырезал татар и калмыков, те в свою
очередь срывали гнев на безоружных русских мужиках. Что делать –
такое было время.
Я понимаю, что берусь разрушать привычный образ сусальной Руси,
но ведь очевидно, что наши предки были так же жестоки и вероломны,
как и их соседи. Иначе они просто не выжили бы. Семейный быт отнюдь
не отличался мягкостью, достаточно заглянуть в Домострой, чтобы
убедиться в этом. Ныне эта книга считается средоточием всего
непригожего, а ведь в ту пору она унимала от самых мерзких
проявлений тогдашней жизни. Естественная тяга человека к полигамии
в христианской России принимала уродливые формы снохачества,
судебные журналы XIX века переполнены подобными делами, в XVIII
веке об этом уродстве гневно писал Ломоносов. Думаю, что и в XVII
веке дело обстояло не лучше.
