Голова вскипает. Чем дальше, тем хлеще. Мне нужно снять это напряжение, что сковало все тело.
Подраться. Потрахаться.
А я Кристину по городу выискиваю. Как Шерлок, гребанный, Холмс.
Всех знакомых Ахмедова подняли. Заебался выслушивать, что ему не до этого. Ничего. Потерпит. Мою жену ищем, а не черт знает кого.
Я не раз его уже выручал, помогал, как и чем мог, пусть теперь и он впряжется. Много я не прошу.
Да и ему надо практиковаться, чтобы должников своих искать.
Мысль о том, что и Ломоносов будет искать Кристину, я отметаю как ненужную.
Уж этот хрен не будет из-за бабы левой против нашей семьи идти, если хочет здесь работать, конечно.
И спокойно ночами спать или жить, в принципе.
Прочесали все. Вокзалы, аэропорты. Поставили людей. Влезли везде, где можно и нельзя.
И что выясняется.
Вместо того, чтобы греть мою постель, Кристина прислуживает бомжам и бездельникам в богадельне.
Вот здесь я мало того, что ахринел, меня это взбесило не на шутку.
Я не против них, но пусть их дерьмо кто-то другой убирает. А моя женщина не будет марать в этом нежные руки.
И то, что она там, то, что она опять слиняла, только злит. Выводит на ненужные эмоции. Мрачные. Запретные.
Хотел же нежно, трепетно. Я бы на руках ее носил, пылиночки сдувал.
Заботиться хотел. Дура!
А она ушла от меня возиться с дерьмом. Неужели жизнь там кажется лучше, чем со мной?
Три дня на ногах, по всем богадельням, больницам и церквям.
Не выспавшись, не евши нормальной еды. А про звонки от родителей и помощника я молчу.
Бегаю за бабой.
Найду Кристину, прикую к себе наручниками, высплюсь и вот тогда начну разбираться с делами.
А еще трахну и ребенка ей сделаю, потому что довела. До трясучки. Потому что в ее забитой молитвами головушке никогда не возникнет и мысли об аборте.
А так появится еще один рычаг контроля, пока она не придет к окончательному выводу, что ей от меня никуда не деться.
Я тоже могу быть жестоким, и порой мои действия могут показаться неординарными или неправильными.
Но я же по-хорошему хотел, а она обманула и сбежала.
Я же не железный и хорошим терпением никогда не славился.
Устало тру глаза возле очередной больницы с крестом на крыше и выхожу из тачки, на слепящее солнце.
Если ее не будет и здесь, объявлю международный розыск.
Скажу, что украла у меня десять штук и убить пыталась.
