Впервые осознал я себя в двенадцать лет. Нет, не в том смысле,
что понял, что существую, а в том, что тогда полностью
сформировалась моя личность, которая мало чем изменилась за все те
годы, что я прожил дальше. Конечно, я тогда этого не осознал, да и
другие особой разницы не заметили, но это случилось. И не просто
так, ведь в моём мозгу была аномалия, которую опознали врачи ещё
при рождении, но заверили родителей, что это не опасно и она не
угрожает моей жизни. В какой-то степени так и есть. Жизни она не
угрожала…
Всё началось, когда мне было лет пять. Я тогда играл в догонялки
с другими детьми во дворе, который находился между старыми
бетонными многоэтажками. Вроде всё было нормально, но в какой-то
момент, когда я был догоняющим, мне так захотелось побыстрее
догнать хоть кого-то, но сразу после этого мои ноги прострелило
болью, от чего я повалился на землю и начал кричать и плакать.
Секунд через десять боль прекратилась, но этого было достаточно,
чтобы крик услышал мой отец, который в этот момент занимался своей
машиной.
В этот же день меня повезли на обследование в больницу. Сначала
осмотрел травматолог, но он не нашёл никаких отклонений, поэтому
решили сделать рентген. Там тоже ничего не обнаружили, а после
врачи вообще решили, что дело в самих костях и прописали мне
какие-то лекарства для их укрепления.
Дни шли, я пил лекарства, никакой боли не было. Так прошла
неделя, месяц, три месяца, но через полгода это случилось вновь. И
именно в тот момент, когда я стоял на стуле и пытался дотянуться до
овсяного печенья на полке. Мне не хватало буквально пару
сантиметров до заветной цели. Я так хотел эту вкусняшку, что не
сразу осознал, что она уже у меня в руках. Первыми моими мыслями
было: «Ура! Я смог!», а потом мои ноги снова отказали, и я
повалился на пол.
Естественно, в тот момент по всему дому разнёсся мой крик, на
который прибежала моя мама. Она в тот момент разговаривала с
соседкой в гостиной. Собственно, из-за этого я и полез за тем
печеньем, так как это был самый лучший момент.
Снова в больницу и снова обследование, которое опять ничего не
выявило. Тот приступ боли был дольше, чем предыдущий где-то на
десять секунд, но это тогда было не так важно. Врачи снова
недоумённо чесали голову и разводили руками, мол, ваш ребёнок
здоров, но что с ним происходит — не знаем. Тогда кто-то из них
предложил провести полное обследование организма, и мои родители
согласились.
