Вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралась бескрайняя белая пустыня. И только на западе, у самого горизонта, присмотревшись, можно было заметить невысокую горную гряду, похожую на становой хребет какого-то заледеневшего монстра.
День выдался погожий, во всяком случае, в первой своей трети. На небе не было ни облачка, и лучи маленького желто-коричневого солнца, скользя по ровному снежному покрывалу, вспыхивали на его поверхности мириадами ослепительно ярких искорок. Выглядело все это сказочно красиво. Но любоваться волшебным блеском крошечных льдинок мог лишь человек, незнакомый с коварством снегов. Бедолагу, не позаботившегося о том, чтобы в ясный солнечный день защитить глаза, ожидало болезненное и долго не проходящее воспаление роговицы, или, говоря иначе, снежная слепота.
Марсал был давно уже не новичок. По календарю старого Бисауна он прожил в здешних краях год и семь пятидневок. Дольше, если не считать самого Бисауна, протянул только Татаун. Но полгода назад Татаун отправился собирать красницу, да так и сгинул без следа. Поскольку в то время «снежных волков» поблизости не было, старый Бисаун пришел к выводу, что Татаун либо по неосторожности заблудился в ходах, прорытых снежными червями, либо намеренно отправился в один из новых лазов, рассчитывая добыть немного свежего мяса из тех запасов, что делает снежный червь, замуровывая недоеденную добычу в стены своего ледяного логова. Если так, то Татаун сам превратился в обед. И хорошо еще, если червь съел его сразу, а не оставил про запас. Прежде чем зарыть свою добычу в ледяную стенку, снежный червь покрывает ее липкой слизью, которая защищает еще живое существо от резкого переохлаждения. Сам Татаун говорил, что жертва, покрытая слизью и замурованная, может оставаться живой в течение пятидневки, а то и дольше, и лишь толстая корка льда, сковывающая тело, не позволяет ей вырваться на свободу.
Осмотрев окрестности через узкую щелку, прорезанную в полоске черного пластика, и не заметив поблизости ни одного выхода из лаза снежного червя, Марсал надвинул на глаза старенькие солнцезащитные очки с треснутым левым стеклом и, поправив на плечах лямки полупустого мешка, зашагал дальше, по направлению к берегу Замерзшего моря, оставляя за собой большие узорчатые следы плетеных снегоступов.
