— Господин, конница неприятеля прорвалась на левом фланге! Наша
кавалерия бежит!
Я оторопело смотрел на китайца в какой-то нелепой сиреневой,
мелко простеганной фуфайке и шапке, похожей на военную «ушанку»,
только не такой теплой и с пером на макушке. Что он сейчас сказал?
Конница неприятеля? Какая нахрен конница? Какого, к бесам,
неприятеля? Что он вообще городит?
Огляделся по сторонам. Дичь! Стою у палатки, нет, наверное,
все-таки у шатра. Вокруг десятки людей, что характерно, тоже
китайцев. Одеты как в историческом кино: доспехи, кафтаны какие-то,
шапочки на головах, одна другой чудесатее. Почти все вооружены.
Копьями и этими, блин, я же помнил название — дао… гунь дао!
Ущербная луна, точно! Здоровенная дура типа широколезвийного
односторонней заточки меча на длинном, в человеческий рост, древке.
Есть мечи и попроще, но все в ножнах, в руках никто не держит. Это
хорошо!
Что «хорошо», Леша? Что, мать твою, в происходящем хорошего? Кто
все эти люди, и какого хрена они вокруг меня столпились?!
— Господин? — снова напомнил о своем существовании китаец в
сиреневом. — Конница. Левый фланг. Что прикажете?
Прикажу? Я? А почему я должен приказывать? И чего это я вдруг
«господин»?
Осмотрел себя. Уже меньше удивился, увидев руки в кожаных
перчатках, затейливо украшенные наручи на предплечьях, стальную
выпуклую пластину на пузе. На ногах сапоги с загнутыми вверх
носками, в которые заправлены штаны типа шальвар. Все невероятно
яркое, желтое, лазурно-голубое. Попугай, в натуре! Потрогал руками
голову и уже почти спокойно обнаружил там конических шлем. Причем,
судя по ощущениям, не цельнокованый, а собранный из пластинок
внахлест. И перо на макушке — куда ж без пера!
И, главное, сижу верхом на коне! На всех как бы сверху смотрю.
Даже замер с перепугу, вдруг свалюсь? Я же не умею верхом ездить!
Однако задница сидит как влитая, да и бедра лошадиные бока сжимают
с такой уверенностью, будто я родился в седле.
Суммируем: я на коне в средневековых тряпках, вокруг такие же
ряженые с оружием, конница, опять же, на левом фланге прорвалась…
Понятно все — сон. Хороший, яркий, красочный. Давно такие не
снились. Ну вот, сподобился.
Значит, все хорошо, все в порядке, значит. Да ведь, Леш? Просто
сон?
Огляделся я, откашлялся со значением и спросил:
