Прохлада весеннего утра приятно холодила разгоряченную шкуру. По
блестящей от росы брусчатке, настороженно озираясь, бежал лис с
пепельно-серой шерсткой. Какая-нибудь эретинская модница отдала б
целое состояние, чтобы заиметь воротник подобного окраса, но зверь
явно не спешил становиться предметом гардероба. Кроме того, он и
зверем-то, строго говоря, не являлся.
Грей был в пути уже четвертые сутки. Он предпочитал
передвигаться в лисьей форме, ведь это куда удобнее и быстрее, чем
волочиться по пыльному тракту на своих двоих, пусть даже
прикрепленная к спине сумка уже успела изрядно надоесть. Больше
всего Грею хотелось бы полететь, но гигантский стриж с грузом в
лапах — совсем не тот способ добраться куда угодно, не привлекая
излишнего внимания. И вообще, мало что нравилось ему на свете
больше лисьей шкуры, клыков и возможности бежать на четырех
конечностях. Впервые вырвавшись из незримых цепей, уйдя от вечно
окружавшего его пристального внимания, он наслаждался даруемой
миром свободой.
От долгого пребывания в звериной форме чувства менялись,
появлялись другие радости, затмевая даже легкую эйфорию от творения
магии. Грея не волновало, что в этом облике он не способен
колдовать; пьянящий после жизни в горах воздух, тайные тропы, охота
на зазевавшихся кроликов, сладкий сон в полуденную жару,
непередаваемый аромат лесных цветов и трав – как можно променять
это на «цивилизацию»?
Тем тяжелее ему было оставлять все это позади.
Взобравшись на вершину холма, оборотень — или, как они сами себя
называли, перевертыш — поморщился и глухо зарычал. Иногда
обостренное звериное чутье доставляло и неудобства, например сейчас
в нос ударили смрад свежего навоза, прелого сена, спертого пота,
немытых тел и множество других непередаваемых запахов, неизменно
сопровождавших крупные поселения людей. Перед ним раскинулся
Килдер, также известный как самый спокойный из Вольных городов.
Финальный пункт его путешествия.
Недовольно фыркнув, лис отвернулся и сошел с дороги. Зайти за
дерево, прикрыть глаза, сосредоточиться… Не то чтобы он боялся
чужих, просто процесс обращения казался Грею весьма интимным.
Следующий вдох он сделал, благополучно стоя на двух ногах, и тут же
вздрогнул от пробежавших по телу мурашек: лишившаяся защиты шерсти,
кожа сполна ощутила свежесть и прохладу весеннего утра. Клацнув
зубами, что никак уже не выдавали в их обладателе перевертыша, Грей
выругался себе под нос и полез в мешок, за заранее приготовленным
комплектом одежды и украшенной рунами цепью — оружием, с которым он
в эльфийской форме не расставался ни на минуту, пряча под рукавом
куртки.
