Антон откровенно скучал. Вместе с Генкой и Юричем он, от
нечегоделанья, пошел посмотреть салют, да пивка попить. Опять же,
сеструху с собой вытащил, чтобы развеялась, а то только на работе,
да дома. Никуда не выходит. Конечно, Гена и Юра были, вроде как его
друзьями, но тут скорее дело было не в общих интересах, а в том,
что кто-то другой не проявлял к нему интереса как к человеку.
С самого детства он слышал про себя что дурак, лентяй, оболтус и
прочие нелестные отзывы. Сначала от учителей, потом от
одноклассников, а позже и родители примкнули. Только старшая
сеструха Сашка всегда была с ним ласкова и старалась помочь. Да и
сам он начал считать себя именно таким, как его называли. А как
еще? Читал он еле-еле, даже в девятом классе с трудом складывая
слоги, писал и того хуже, мало кто мог расшифровать его кракозябры.
Только с математикой у него складывались хорошие отношения, вернее
– с алгеброй, где не надо было учить тексты теорем. Но и по
алгебре, учитель ставила ему тройбаны, просто говоря, что не может
быть у такого охламона нормальных знаний всего по одному предмету,
мол – списываешь все.
Так что даже в ПТУ не смог поступить, диктант никак не писался.
И пришлось мыкаться по жизни, перебираясь с одной работы на другую.
Кому нужен человек, что не может даже этикетку на продукте
нормально прочитать? Тут помогла сестра, пристроив лаборантом в
одно НИИ. Правда, лаборантом – сильно сказано. На деле он был
уборщиком. Но зарплата была не самой маленькой, да и весь соцпакет
предоставляли. Друзьям же говорил, что помогает ученым с важным
открытием.
Хотя Генке и Юричу было, собственно говоря, наплевать. Да и
бросивший школу в седьмом классе Юра, тоже читал, да писал не
очень. Гене так вообще на все было пофиг, главное, чтобы его
поддерживали и слушались. В их компании Антон не чувствовал себя
ущербным.
Хотя, вот уже год он знал, что не был дураком, лентяем и
оболтусом. Просто, ему не повезло родится с менее активными зонами
мозга, которые отвечали за письмо и чтение. Даже названия у этих
хреней было – дисграфия и дислексия. Только Антон уже так привык
жить в мире непонятных букв, слогов и слов, что ему от этого знания
было ни жарко, ни холодно.
Сейчас он отстраненно слушал, как Генка с Юрычем втолковывают
что-то слегка пошлое Сашке, и видел, что та бесится. Надо, конечно
увести ее от них, но пацаны не поймут.
