Посвящение:
Всем нашим героям - сыгранным, недоигранным, и тем, которые ещё
только ждут возможности осуществиться.
========== Пролог ==========
Природа наградила Флай яркой, запоминающейся, по крайней мере
среди её расы, внешностью, которая иногда вызывала у неё некоторое
сожаление. При её-то ремесле отсвечивать высоким ростом, сияющей на
солнце - от прозолоти до ослепительной меди - копной волос, да
такими глазами... Вот уж ни в мать, ни в отца. У Зимы Кавальерри,
невзрачной мышки - и глаза, и всё остальное было невзрачным и
сереньким. А своего отца Флай никогда не видела. То есть, он был,
наверное. Во всяком случае - так говорила мать. Пилот. Ну,
конечно.
Если в раннем детстве Флай ещё верила в разговоры об
отце-пилоте, то потом только насмешливо кривила губы. Пилот – в
смысле, что улетел. Но вслух это озвучивать не решалась, замечая,
какое упрямое и запальчивое выражение появляется на лице матери в
ответ на её кривую улыбку, каким вдохновенным и даже красивым оно
становится. Не отнимать же у нищего его суму? Флай, может быть, и
не понимала её, но щадила. Как бы то ни было, она рано перестала
завидовать тем, кого отцы водили по выходным на голофильмы, кому
дарили игрушки, кто после драки с ровесниками в соплях кричал: "Я
скажу папе, и он вас!.."
Флай сама себе стала таким отцом. И затрещины раздавала за себя
и за него, и подарки потом дарила. Потому что Зима пропадала в
лаборатории на перерабатывающем плазму заводе, зарабатывая им
деньги на жизнь. И, несмотря на вторжение 501 Легиона, побоище и
смерть королевы Апайланы, а затем воцарение Кайланты – им хватало.
А когда Флай вошла в подростковый возраст, то её и вовсе радовало
отсутствие отца, который, наверняка, запрещал бы ей бездумно
слоняться по вечернему Тиду, заглядываясь на витрины лавочек и
кантин. Это был таинственный и манящий мир взрослых. И Флай
мечтала, что когда она станет взрослой, студенткой, то будет здесь
сидеть с друзьями и пить каф в той зелёной с черным кожанке,
которую видела сегодня в лавке на главной площади...
Вот только однажды она увидела в кантине свою мать, сидящую у
стойки перед стаканом с чем-то явно алкогольным, и глядящую в него
остановившимся взглядом. Зима выпила его залпом, передёрнулась всем
своим бледным лицом… Это был очень крепкий напиток, догадалась
Флай, и бросилась за угол, потому что её мать собралась выходить.
Не очень твёрдой походкой Зима Кавальерри шагала домой, что–то
шепча себе, а Флай кралась следом. Ничего не случилось. Мать зашла
к себе в комнату и закрыла за собой дверь. Но с того дня все пошло
не так.
