К написанию этой книги, являющейся, по сути, продолжением той монографии о «северном модерне», что была выпущена десятилетием раньше, меня «подтолкнула» наметившаяся в последнее время тенденция в развитии отечественной искусствоведческой науки. Зодчество рубежа ХIХ-ХХ веков, долгое время остававшееся «за кадром» у исследователей, теперь не только вышло из тени, но и стало привлекать к себе внимание достаточно широкого круга специалистов из разных городов России. В частности, в Санкт-Петербурге заметно возрос интерес к творчеству местных архитекторов с неповторимым индивидуальным почерком – Ф.И.Лидвалю, Н.В.Васильеву, А.Ф.Бубырю, И.А.Претро, С.И.Минашу и др. Специфическая стилистика произведений этих мастеров обладает выраженными чертами регионального своеобразия и напоминает архитектуру соседней Финляндии.
«Северный модерн» получил уже немало лестных отзывов у исследователей. Его по достоинству оценили не только в Петербурге, но и за его пределами. Расширился также и диапазон изучения проблемы. Если раньше специалисты обращали внимание только на здания, построенные в начале ХХ столетия в городе на Неве, то теперь интерес у них вызывает и архитектура на близлежащих территориях Карельского перешейка. В поле зрения петербургских исследователей все чаще оказываются доходные дома в Выборге и Сортавале, церкви в Приморске и Мельникове, дачи и особняки в Сестрорецке, Комарове и Зеленогорске.
Некоторые из специалистов пытаются анализировать постройки «северного модерна» в Финляндии, существуют и первые «робкие» опыты изучения архитектуры рубежа ХIХ-ХХ вв. в Швеции и Норвегии. Столь же привлекательным, кажется, национальный модерн в Латвии и Эстонии, информация о котором гораздо более скудная, по сравнению с другими странами.
Искусствоведы стремятся оценивать архитектуру Балтийского региона как некое региональное явление в европейской культуре. При этом они обычно указывают на то, что зодчество на северных окраинах Европы формировалось под влиянием единого неоромантического течения, охватившего почти все сферы художественной жизни в канун двух столетий. Предлагается и использование нового научного термина «балтийский модерн», близкого по значению уже существующему термину «северный модерн». Насколько все это правомерно, лучше судить местным специалистам и краеведам. Мне же, в свою очередь, просто хотелось изменить ракурс своего исследования, отрешиться от скучной «архитектурной прозы» и посмотреть на проблему изнутри, попытаться ощутить как в «серебряном веке» философы, писатели и художники относились к тому, что происходило вокруг них. Если можно так сказать, «окунуться» ненадолго в воображаемую атмосферу прошлого и, наполнившись впечатлениями, вернуться в реальность сегодняшних будней.
