Тело – Это ножны для клинка духа.
«Чэн Чжунвэй».
Я сидел на кровати, что стояла рядом с большим окном. В палате,
куда меня перевели полторы недели назад, было шумно. Ещё пять
занятых коек в комнате не давали мне забыть, где я нахожусь.
Тут был собран разный возрастной контингент больных. Рядом с
моей койкой лежал парень восемнадцати лет с такой же, как у меня
травмой головы. Его состояние было таково, что он сам не мог встать
с койки и дойти даже до двери. А его сосед по койке, был после
аварии с многочисленными переломами и ушибами, также лежал лёжкой и
постоянно стонал во сне. Три другие койки были заняты более
подвижными и здоровыми людьми.
Двое среднего возраста мужчин заводской внешности шли на
выписку, и вовсю играли в карты с третьим пожилым мужчиной в
клетчатой фланелевой рубашке с гипсом во всю ногу. От них и был
основной галдёж в палате.
Оторвавшись от созерцания снегопада за окном, я нащупал костыли
и сунув их подмышки, аккуратно встал на ноги. Тело тряслось в
немощи, а я сжимая зубы тихо поковылял на выход из палаты.
Целую неделю я свыкался с мыслью, что прожитый мной год был
всего лишь плодом моего воображения. Об этом свидетельствовало
буквально всё. Число и год на календаре. Моя атрофия всего тела
из-за двух месяцев лёжки и потребления еды через трубочку. Сама
травма головы, что повлекла за собой сильное ухудшение зрения, и
частичный паралич левой ноги, которая к тому же почему-то жутко
болела . Ну и последний штрих на торте, это то, что не Миланы
Андреевой, ни Григория Вишинкова не существовало в принципе, как и
федерации боевых искусств и всего скрытого города. Это я узнал,
когда мои родители притащили мне на третий день ноутбук, и я смог
всё сам проверить.
Да и той силы что звалась «Ки» я также не чувствовал, хоть и
помнил всё, чему обучался в своей иллюзии жизни, пока прибывал в
коме.
Но вот только я остался таким же, как и в своей фантазии. Не
было того Александра Волкова, что был до травмы головы. Тут был уже
тот Александр, что убивал людей и сражался в сотнях боёв не на
жизнь, а насмерть. От моего взгляда вздрагивали молодые медсестры,
что кололи мне уколы, а мой лечащий врач после общения со мной
назначил мне поход к психиатру, который в свою очередь щедро одарил
меня антидепрессантами.
В своей приобретённой манере анализировать ситуации и события, я
понял. Да я был в коме, да для всех прошло кроме меня всего два с
половиной месяца, и я всё тот же прежний студент второго курса от
которого летом ушла девушка. Не было тех людей, с которыми я
сражался, как и тех, кого я любил. Но я вернулся тем, кем я стал,
пройдя путь боли и бесчисленных передряг.
