Предвечерье выдалось не по-здешнему холодным. Небо торопливо затягивала серая муть; внезапно нагрянувший растрёпанный ветер мешал пыль с ознобливой невидимой влагой… Выходит, не зря старики в один голос пророчили на этот год дурную погоду – вот ещё и лето до средины не дотащилось, а дело уже явно к ливню.
Золотая листва на фоне смурного неба и красной кровельной черепицы; стыки тротуарных плит, прорисованные изжелта-бурой пастелью недовытоптанной травы; вприпрыжку несущиеся вдоль улицы сорванные ветром лентолистья… Всё это вдруг мучительно резануло по сердцу ощущением осени – взаправдашней, грустно-тревожной, земной, непосильной для здешнего мира, оскоплённого своим безмятежным самодовольным благополучием.
Здешний мир… Мир длинного тёплого лета и мимолётной тёплой зимы. Мир необлетающей вечнозолотой полулиствы-полухвои. Мир, где грозу или случившийся по недоразумению иней без улыбки называют разгулом стихии. Мир, самый страшный хищник которого – комароид карликовый обыкновенный – характеризуется плотностью популяции что-то вроде тридцати-сорока особей на квадратную милю… да и те скудные особи, по их активности судя, ведут постническую аскетичную жизнь – небось, подцепили заразу благочестия, едва лишь успев отведать настойки елея на ладане, заменяющей местным колонистам кровь.
Потеряно липли к шагающим башмакам желтоблескучие ленточки, не обученные матерью-природой прочно держаться за ветви и обездомневшие при первом же настоящем порыве настоящего ветра; тянулись по сторонам аккуратные до игрушечности белостенные особняки (крылечки-верандочки-балкончики-мезонинчики-тьху!); редкие прохожие, хоть и кутались, хоть и поспешали отчаянно (как же, ведь этакая непогожая страсть надвинулась!), загодя ещё сдёргивали чопорные свои старомодные шляпы, кланялись уважительно… Степан Степаныч, здравствуйте! Гуд ивнинг, мистер Чинарёфф! А-а, господин учитель! Господин наставник нашего благочестивого юношества! Куда это вы прочь от дома на вечер-то да на ненастье глядя? Всё в трудах, всё в заботах праведных? Ну, Бог вам на помощь!
Здравствуйте, здравствуйте. Бай зэ вэй, ивнинг из нот соу гуд, изн`т ит? Да, знаете, потребовалось тут ещё кое-что срочно доделать по учебным делам… Чертям бы вас всех, траханых святош, на закуску – это уже, естественно, просебя… Дьявол, а ведь действительно и ПРО СЕБЯ тоже… С той лишь разницей, что все здешние святоши – святоши-проффи. А ты среди них единственный любитель. Дилетант. Хлоп (это в смысле ушами).