Падающая звезда безмолвно чиркнула по сияющему куполу южного ночного неба. Под ним в мрачном величии спал, вытянувшись вдоль реки, огромный город. Приближался тот самый час между полуночью и рассветом, который именуют часом быка. То самое время, когда тьма сгущается перед окончанием ночи, сон сковывает все живое и вольно чувствуют себя силы, которые прячутся днем от света солнца. В этот час души спящих улетают особенно далеко.
Собаки и те молчали. Лаять было не на кого. Даже на привычных к ночным караулам дворцовых стражников это сонное царство навевало ленивую зевоту. Всадники ехали не спеша, не зажигая факелов. Торопиться некуда, свет звезд слегка серебрит дорогу, и лошади сами идут потихоньку по пыльной утоптанной улице. Караул объехал заставы на въезде в город, завернул к речной пристани, перекинулся парой слов со сторожами и теперь возвращался к ханскому дворцу. Богохранимый Сарай, столица славного и великого государя Узбека, да продлит Всевышний его царствование, наслаждался сном и покоем под молчаливым звездным небом. Легкий ветерок шевелил во тьме листья старых карагачей и нес с реки освежающую прохладу.
Крики донеслись из темноты, когда караул уже повернул к рыночной площади. Кричали на соседней улице, ближе к реке. Сотник привычным движением резко развернул коня в переулок.
Вдали мелькали тени от ручного фонаря, метались фигуры людей.
– Всем остановиться! Именем великого хана!
Тени сразу застыли. С дворцовой стражей шутки плохи – это тебе не базарные или квартальные сторожа с палками. За неповиновение можно и на стрелу нарваться.
Всадники с привычной сноровкой окружили кучку людей возле телеги, запряженной лошадью, один из которых, склонившись в почтительном полупоклоне, держал перед собой зажженный фонарь.
– Что здесь происходит? Кто кричал?
Из полутьмы кто-то выступил:
– На нас напали! Вот, – говоривший протянул окровавленную руку, – меня ударили ножом!
Все разом загалдели:
– Они туда убежали! Их было двое!
Сотник повернул голову в сторону темного проулка, куда показывали крикуны, и насмешливо протянул:
– Вы почтительно кланяетесь, а сами разговариваете со мной, как с несмышленым ребенком. Я должен поверить рассказу, что двое напали на шестерых здоровенных олухов? Или это были могучие джинны? Чья телега?
