Маниту

Зазвонил телефон. Доктор Хьюз, не поднимая головы, пошарил рукой в поисках телефонной трубки. Его рука проскользнула по кипам бумаг, бутылке чернил, куче газет за неделю и смятым пакетам от бутербродов; наконец, она нашла и подняла трубку.

Доктор Хьюз приложил ее к уху. Заостренное раздражением лицо делало его похожим на белку, старающуюся спрятать свои орешки.

– Хьюз? Это Мак-Ивой.

– Я слушаю. Мне неприятно, доктор Мак-Ивой, но я крайне занят.

– Я не хотел бы вам мешать, доктор Хьюз, но у меня здесь… пациентка… Она должна вас заинтересовать.

Хьюз потянул носом.

– Что за пациентка? – спросил он, снимая очки. – Послушайте, доктор, это крайне любезно с вашей стороны, что вы уведомили меня, но у меня такая гора бумажной работы, что я на самом деле не могу…

Мак-Ивой не давал возможности избавиться от него.

– Я на самом деле считаю, что это вас заинтересует. Вас же интересуют опухоли, не так ли? Ну, так вот, мы имеем опухоль из опухолей.

– Что же в ней такого необычного?

– Она локализована на затылке. Пациентка кавказской расы, двадцать три года. Никаких данных, касающихся предыдущих новообразований, ни мягких, ни злокачественных.

– Ну и?

– Эта опухоль двигается, – заявил Мак-Ивой. – Двигается, как будто под кожей есть что-то живое.

Хьюз начал рисовать ручкой цветы. С минуту он молчал, морща лоб, а затем спросил:

– Рентген?

– Результаты через двадцать минут.

– Пульсация?

– На ощупь напоминает любую другую опухоль. За одним исключением – она извивается.

– Вы пытались сделать надрез? Может быть, это обычная инфекция.

– Предпочитаю подождать рентгеновские снимки.

Хьюз задумчиво сунул в рот ручку. Он мысленно пробегал страницы всех медицинских книг, которые в жизни читал, в поисках подобного случая, прецедента, чего-нибудь, что бы напоминало подвижную опухоль. Но как-то не мог ничего припомнить. Может, он просто устал.

– Доктор Хьюз?

– Да, я здесь. Послушайте, а который сейчас час?

– Десять минут четвертого.

– Хорошо, доктор. Сейчас спущусь вниз.

Он положил трубку и долго протирал глаза. Был День Святого Валентина, и снаружи, на улицах Нью-Йорка, температура упала до минус десяти градусов, а землю покрывал пятнадцатисантиметровый слой снега. Под хмурым серо– стальным небом автомобили ползли один за другим почти бесшумно. Осматриваемый с восемнадцатого этажа Госпиталя Сестер Иерусалимских, город сиял каким-то таинственным блеском. Как будто бы я очутился на Луне, подумал Хьюз. Или на краю света. Или в ледниковой эпохе.