Страх…
Вы видели его воочию? Мышино-серый? Почти…
Точнее, зеленовато-желтый, как кровь только что убитого сногра, или красно-бурый с синими прожилками набухших вен, когда он образует гремучую смесь с адреналином. Или мертвенно-бледный, если на кону стоит чья-то жизнь, особенно когда это жизнь друга.
А может, он цвета тусклой умбры или лимонно-коричневый, как сжавшийся от ужаса предатель, захваченный врасплох? Или насыщенно-ультрамариновый, как контролируемый страх перед боем?
В моем мире у этого чувства не было цвета, потому и не было такого страха, который можно было бы осязать. Здесь он приобрел для меня великое многообразие оттенков.
Я различаю их до сих пор. Несмотря на весь пройденный путь в черноте пещер чуждого пространства, полную опасности жизнь под землей, смертельную гонку по чаще Леса и пронизывающий взгляд Темных Сестер во время последнего их выхода.
Вопреки тому, что впервые за последние годы не чувствую себя одинокой в окружении воинов сешшера, Рииллы и моего хассура, несмотря на то что, казалось бы, бояться уже нечего и цель моего многолетнего путешествия близка как никогда – я все еще боюсь.
Вот только теперь страх мой стал непроницаемо черным, глухим и необъятным, ибо так выглядит страх перед неизвестностью. Иногда ночью он становится багровым, как жила меараната, вспученная на поверхность. Или ярко-пурпурным, как взгляд принца-дознавателя – цвета страха потерянной надежды. Надежды вернуться домой. Домой, на Землю.
Вопросы, оставшиеся без ответов, порождают еще большее количество вопросов.
Главный дознаватель Меаранатового Дома
Кирсаш
Я неторопливо передвигался по улицам верхнего города, делая вид, что наслаждаюсь окружающим меня спокойствием. Было еще очень рано – лучи сонно потягивающегося Торша едва коснулись остроконечных крыш домов, поэтому прохожие на улице попадались довольно редко, что было неудивительно для этих районов. Внизу жизнь давно била ключом и порой даже через край: на площадях разворачивались разноцветные тенты торговых палаток, с высоты казавшиеся пестрыми лоскутами на плаще просыпающегося города.
Медленно поворачивая голову, я снова зацепил краем глаза смазанный серый силуэт, ловко ускользающий из поля моего зрения. Ошибка его состояла в том, что он все-таки туда попал. Слева на крышах мелькнул еще один, скрывшись за резными орнаментами водосточных труб. Рука машинально скользнула по поясу, ощутив сиротливую пустоту в месте обычного крепления гарша. Здесь хассурам было запрещено носить свое грозное оружие. Но гитачи привычно оттягивали спину, поэтому запрет больше отдавал дань традиции, а не являлся мерой предосторожности. Судя по действиям преследователей, они пока не в курсе того, что их заметили.
