Грязнов прогуливался с Гуриным в зеленом дворике у офиса, вел мягкую, неторопливую беседу.
– Наш общий знакомый убирает своих, – сообщил он последнюю новость и на удивленный взгляд собеседника уточнил: – Вчера днем в квартире был застрелен главный его сподвижник и заместитель, некто Санек.
– Дело рук самого Кузьмы?
– Убежден. Наступило время избавляться от быдла, которое в свое время сослужило ему верную службу. Теперь пацаны превратились в балласт, гирей висящий на ногах и руках.
– Может, там другая причина?
– Может быть. Но я бы на его месте поступил точно так же. Надо чистить площадку для новых кадров.
– Дело сложное.
– Сложное. Но мы ему в этом поможем. И первым в его команду отправитесь именно вы, Григорий Александрович.
– Не рановато ли?
– Лишь бы не было поздновато.
– Представляю себе встречу, – ухмыльнулся Гурин.
– Я на вашем месте представлял бы лучше последствия, – довольно жестко возразил Грязнов.
– Последствия для меня? – не понял собеседник.
– Вы слишком заботитесь о себе. Последствия для дела.
– Будем стараться, Петр Петрович.
– Да уж постарайтесь. В противном случае как бы не пришлось вам возвращаться в родной город.
Гурин с недоумением посмотрел на начальника.
– Простите, у вас плохое настроение?.. Или я в чем-то допустил оплошность?
– Ни то, ни другое, – ответил Грязнов. – Просто я хочу, чтобы вы поняли всю меру ответственности, которую я возложил на ваши плечи. Жесткость и беспощадность. Потому что мы начинаем войну, которую проиграть не имеем права. Здесь не только деньги, здесь наши с вами судьбы. И не только, кстати, наши с вами.
– Когда прикажете приступить?
– Когда прикажу, тогда и приступите.
Гурин сдержанно улыбнулся.
– Нет, все-таки я вижу, что наш общий знакомый прилично испортил вам настроение.
Похоронили Санька на дальнем загородном кладбище. Людей было немного, речей тоже почти не было, пришедшие побросали на крышку гроба комья земли и стали медленно, лениво расходиться.
Кузьма в сопровождении телохранителей в мрачном настроении направился к своему джипу и увидел идущего к нему Сабура.
Тот шел без всякой охраны, как-то скорбно и чуть ли не стеснительно. Рядом с ним вышагивала высокая, по-модельному стройная девица.
– Привет, Кузьма, – протянул руку Сабур. – Я по твою душу.
