Когда я впервые смотрел рукопись, точнее, экранопись книги Натальи Рей, меня порой досада брала. Ну, как можно впрягать всё это в одну телегу?! Вот прорыв к чему-то значительному, вот сказано по-своему и не слабо, вот необычный «мэсидж» читателю… А рядом – набившие оскомину банальные «красивости», годящиеся только в здравицы друзьям по случаю. Или почти научные рассуждения в рифму, пробираясь через которые, так и хотелось воскликнуть: «Простите, сударыня, но караул устал!»
Но не зря же Пушкин нам оставил гениально-простой завет: «Стихи должны быть чуть глуповаты, прости Господи». Знать бы еще меру этого «чуть»… А ведь перед нами автор не вовсе начинающий, а даже совсем продолжающий – не первую и не вторую пятилетку. Это, как говорится, не вина, а беда всех пишущих, пусть не лишенных поэтической искры, но слишком уверенных в своей самодостаточности. Смею утверждать: в каком бы возрасте вы не начали писать – в отроческом или достаточно зрелом – почти невозможно без «доктора» излечиться от «детских болезней» в стихотворчестве. И, надеюсь, мне удалось уговорить ее не печатать в этом сборнике некоторые «перлы», которые дороги ей «как память». Потому что у нее есть настоящие стихи, какие могут тронуть или чем-то удивить читателя, и таких стихов немало. Вот, например, каким взглядом творца она наблюдает за художником-осенью, которой, к слову, не устаёт восхищаться:
Осень пишет «граффити»
Или рисует «ню».
Память прошлых жизней
Я в себе храню…
Наталья пробует себя – и весьма небезуспешно – в философской лирике, в афористичных четверостишиях, в верлибрах, в коротких этюдах, напоминающих японские «хокку» и «танка». Более чем вероятно, в каждом из этих жанров она найдет своего ценителя. Но лично мне (уже как случайному читателю) милее ее простые непритязательные строчки. Хотя бы, вот эти:
Если б я была твоей кошкой,
Под ладонь подставила б спинку,
И смотрела в ночное окошко,
Обалдев от Луны-половинки…
Или такие:
Хочу тебя понять на вкус,
На тонкий трепет ожиданья,
На взгляд, на вдох, на осязанье,
На тел безумное слиянье,
