Надувная женщина для Казановы

Некоторые алкоголики ухитряются допиться до стадии дрессировки зеленых чертей. Сегодня утром Элеонора велела мне сходить на почту и получить неизвестно кем присланную ей посылку. Отделение связи находится буквально в двух шагах от нашего дома, надо выйти из подъезда, пересечь двор и перед небольшим четырехэтажным зданием свернуть за угол. Поэтому я не стал садиться в машину, а двинулся пешком.

Несмотря на то что по календарю была середина сентября и светило яркое солнце, на улице стоял дикий холод. Я, не успевший выпить после пробуждения привычную чашечку кофе, поежился. Ну с какой стати Элеонора так меня торопила? Зачем вытолкала несчастного секретаря на почту в полдевятого утра? По-моему, исключительно из дамской вредности. Я давно заметил, что многих женщин раздражает вид спокойно спящего или мирно сидящего у телевизора мужчины. Почему-то прекрасная половина человечества считает, что представители сильного пола обязаны постоянно вкалывать… Ей-богу, это странно.

Вздрагивая от утренней сырости, я подошел к двери почты. Естественно, еще закрыто. Ведь сказал же я Норе, что рабочий день в этом отделении начинается с девяти.

Но моя хозяйка не способна воспринять чьи-либо разумные замечания.

– Ваня! – рявкнула она. – Не ленись, бери ноги в руки и дуй по адресу! Я совершенно точно знаю, что контора открывается в восемь.

И что было делать? Упереться лбом в стену и кричать: «Глупости! Я сто раз проходил мимо двери, на которой висит табличка «Открыто с 9.00 до 17.00».

Абсолютно бесполезное дело. Да я и не имею права на подобное поведение, потому что служу у Норы, как вы уже поняли, секретарем. Здесь как в армии: взял под козырек – и дуй выполнять приказ. Оказавшись после института на временных сборах, я услышал от красноносого майора замечательную фразу: «Тут, товарищи не служившие бывшие студенты, не хахоньки и не хихоньки, это армия, сначала сделайте, что я прикажу, а потом кумекайте своими мозгами, что вам за это будет!»

– Эй, парень, – раздался сиплый голос, – закурить не найдется?

Я обернулся и увидел мужика в обносках, которого колотил озноб. Я тоже замерз, но дядьку трясло похмелье, жаль было смотреть на его круглое лицо с глуповатыми, чуть навыкате, совершенно бараньими глазами. Я предпочитаю не иметь дела с маргиналами, но мой папенька, писатель Павел Подушкин, всегда говорил мне в детстве: