Двое шли не оборачиваясь.
Двое наблюдали за ними, притаившись в кустах. Кусты были ненастоящие – из густого игольчатого тумана. Те, которые за ними скрывались, казались, напротив, самыми что ни на есть материальными: плотными и живыми.
А те, которые шли, они, они были какие? Из кустов этого не разглядеть, далеко…
Один из сидящих в кустах – младший – нетерпеливо посмотрел на часы. Часы справа показывали ровно два, часы слева – пятнадцать минут одиннадцатого.
Время и пространство тянулись очень медленно.
Идущие двигались еще медленнее.
Идущие разговаривали. Значит, они тоже были живые? А туман, туман настоящий или нет? Да и туман ли это? Если туман, почему в нем видна какая-то структура, какой-то каркас, что ли…
Ничего не понятно…
– Послушай, какого лешего ты носишь это дурацкое пончо с капюшоном?
Человек, которому был задан этот вопрос, – если только это был человек, конечно! – неопределенно пожал плечами, однако ответил:
– Что на меня нацепили, в том и хожу.
В его голосе не было ни раздражения, ни усталости, ничего. Неопределенный какой-то был голос, без эмоций. Мужской или женский? А может, детский?
– Не, мужской! Пусть будет мужской! – прошептал внук, ныряя поглубже в кусты.
– О’кей, мужской так мужской, – согласился дед.
Незнакомец в пончо – скорее всего, это все-таки был человек – пошел быстрее, и толстячок, задавший вопрос о его наряде, вынужден был засеменить, чтобы успеть попасть след в след, поскольку дорога за решительно топающим вперед незнакомцем как-то внезапно исчезала, растворяясь в пространстве, точнее, в полном отсутствии пространства. Отстать означало раствориться.
– Эй, дед, не слишком страшно?
– Да ладно, в самый раз.
– Ну хорошо.
Было совершенно неясно, куда эти двое идут и зачем. Первый – который в пончо – внезапно остановился. Но не обернулся.
– А чего ты никогда не поворачиваешься? – подозрительно спросил второй.
– Ну у меня это… лица у меня пока нету вот почему! – признался первый.
– Ни фига себе!
– Не ругайся.
– Я не ругаюсь, «фига» – это у них там такое дерево.
– У кого «у них»?
– Ну, у всех, кто не мы, у всех, кто не тут.
– А-а-а…
Человек в пончо – если это был человек – добавил к своему «А-а-а» еще какую-то фразу, но притаившиеся в кустах дед и внук ее не расслышали. Хотя вроде бы громко было произнесено.