– …Нет! Это убийство! Настоящее убийство! Я знаю…
– Но почему вы так уверены? Ведь вы сами говорите, что у врачей нет никаких подозрений…
– Нет! Я знаю.
Телефонный звонок раздался рано утром, и вот уже битых полчаса я слушала истеричные выкрики находящейся не в себе женщины, у которой несколько часов назад в больнице умер муж. Легочная инфекция – самый некриминальный диагноз из всех, что мне доводилось слышать, но тон женщины выдавал привычку повелевать, и приходилось мириться с ее настойчивостью.
– Что привело вас к мысли, что смерть спровоцирована кем-то? – стараясь говорить как можно спокойнее, спрашивала я. – Вы имеете какие-то подозрения, вам угрожали?
– Еще какие! Еще какие подозрения! Я имею. Но это… это не телефонный разговор.
Поняв, что мне не отбиться, я назначила встречу и стала готовить кофе, параллельно пытаясь умыться и проснуться. Слоняясь из кухни в ванную и обратно, перемалывая зерна в кофемолке, я зевала так, что стала серьезно опасаться вывиха челюсти.
«…Потому что у человека бывает медленный сон и быстрый, – обиженно думала я. – Поэтому, если разбудить его во время быстрого сна, он проснется и пойдет себе… А если во время медленного, то пусть хоть весь день ходит, будет как невыспавшийся… Или наоборот?»
Но волшебный напиток, как всегда, оказал бодрящее действие, и мысли мои перешли в более позитивное и конкретное русло.
«Надо будет с нее вперед взять… недели за полторы… И сказать, что задаток не возвращается. Или за неделю вперед? А то скажет тысячу баксов за полдня работы… А работы там, похоже, и правда на полдня, не больше».
Новая клиентка, Тамара Львовна Всеславина, оказалась жгучей кудрявой брюнеткой, ярко накрашенной, несмотря на семейное горе.
Дом, в котором она жила, находился в одном из самых престижных районов Тарасова и охранялся не хуже, чем Алмазный фонд. Пройдя сквозь многочисленные кордоны и позвонив в заветную дверь, я оказалась в прихожей размером с мою квартиру, откуда вело множество дверей, в настоящий момент закрытых.
Для доверительной беседы меня пригласили в кухню.
«Спасибо хоть не в туалет», – смиренно подумала я.
Звякнув перстнями, Тамара Львовна включила кофеварку и закурила.
– Мне рекомендовали вас как профессионала и человека, умеющего хранить чужие тайны, – издалека начала она. – Мой муж… ныне покойный… занимался антиквариатом. Это… довольно закрытая сфера. Сами понимаете… настоящие предметы искусства… редки. Я имею в виду те, о которых еще не известно… или не всем известно. А заниматься перепродажей того, что уже имеется на рынке, находиться в чьих-то руках, не так уж выгодно. Да, настоящая вещь стоит дорого, но она дорого и приобретается, поэтому наши выгоды здесь… невелики.
