1. Глава 1. В белом, пребелом городе…, или Не нагнетай саспенс
Дорога взбиралась все выше, кружа пологими склонами поросшими густым лесом. Ряды тяжелых могучих елей с ворохами снега на роскошных лапах ярусами уходили вверх, то приближаясь к дороге так, что ветви царапали крышу минивэна, то сменялись скальной породой.
- Надо поторапливаться, - пробормотал отец, с некоторой тревогой вглядываясь в первые синие тени, расчертившие белизну снега в незаметно подбирающихся сумерках.
- Уже близко, - заторопился брокер, - Тут за поворотом деревенька, а от нее еще минут двадцать – и мы на месте! Если захотите, в деревне можно задержаться, поговорить со здешним председателем, или как там его теперь называют – старостой?
- Обязательно! – энергично кивнула мама, - Нам понадобится какая-нибудь крепкая баба в помощь – мы же не можем справляться там одни!
«Мы там вообще не справимся. Хоть одни, хоть в компании, - мрачно подумала Инга, - Без света, без газа, без воды, без тепла… И в Новый год! Офигеть можно!»
Ее красавицы-одноклассницы в лицее, дочки маминых подружек, и так смотрят сверху вниз, а после этого Нового года и вовсе жизни не станет. Конечно, одна умотала с родителями на Тенерифы – встречать Новый год в тепле, вторая – в Альпы, кататься на лыжах. Кое-кто отправился в Париж… И только она, Инга, тащится в эту богом забытую дыру!
Дорога свернула. Инга чуть приспустила стекло – сквозь щель ударил сладкий поток морозного воздуха. Вдалеке мерно и монотонно, с долгими паузами лаяла собака.
- Вот и деревня, - радостно сказал брокер.
Из-за следующего поворота на них надвигалась засыпанная снегом темная масса, в которой при некотором усилии можно было угадать почти утонувший в гигантском сугробе дом. За первым домом появился второй, минивэн медленно въехал в неширокую улочку, образованную такими же приземистыми, будто каждый по крыше лопатой прихлопнули, домами. Отец остановил машину на середине улицы и покрутил головой, в ожидании, что к ним кто-нибудь выйдет.
Вокруг царила невозмутимая, неподвижная белизна. Дома растворялись на фоне таких же заснеженных гор. Ни малейшее шевеление жизни не нарушало неподвижности.
Отец повернул ключ в замке зажигания. Ворчание мотора смолкло и поверх неподвижности и белизны обрушилась еще и тишина. Казалось, их накрыло стеклянной колбой, сквозь прозрачные стенки которой не долетает ни единого звука.
