«Системная ошибка 30е46/17. Сбой загрузки информационной
матрицы. Интеграция произведена в удаленный архивный кластер. Ввиду
слишком старой модели подключаемого модуля погружения вам не могут
быть доступны функции интерфейса, упрощающие доступ к инвентарю,
доступ к умениям, распределению очков навыков. Активирован режим
абсолютного погружения.
Характеристики распределены автоматически:
Сила – 5;
Выносливость – 5;
Ловкость – 5;
Меткость – 5;
Удача – 20;
Внутренняя энергия – 1.
Для компенсации неудобств вы получите вознаграждение в виде... в
виде...».
Изображение пару раз моргнуло и, выдав на прощание: «Приятной
игры», полностью погасло.
Мир вокруг нестерпимо гудел на одной раздражающей ноте, отдавая
пульсирующей болью в основание черепа. Сил терпеть больше не было,
пришлось открывать глаза.
Разглядеть, откуда идет этот гул, не получалось. Вокруг царила
темнота. Вспомнить, как тут очутился, тоже, увы, не удалось. И
вообще, кто он? Мысли не то чтобы путались, их совсем не было.
С трудом сев, прислушался. Тело ныло, как будто его долго и со
знанием дела пинали. Осмотрел свои руки, приблизив их к лицу.
Собственно ничего необычного: худые, по пять пальцев, кожа не
морщинистая, скорее всего подросток. Ощупал затылок. Едва
прикоснулся, как голову пронзила острая боль. Огромная шишка
свидетельствовала о том, что он и правда попал в какой-то
переплет.
С третьей попытки удалось встать. Худое, полуобнаженное тело
слушалось плохо, голова кружилась, ужасно тошнило. Интересно, чем
это его так.
– Хорошо хоть штаны оставили, – пробормотал, оглядываясь по
сторонам. Быстро светало, и уже можно было кое-что разглядеть.
А разглядеть и правда было что. На небольшой окружённой сосновым
лесом поляне лежали три окровавленных тела. Одно, как и он, только
в тонких штанах из грубой серой ткани. Другое еще и в рубахе из
того же материала, изрядно изрезанной и пропитавшейся кровью. Лишь
третий в легкой кожаной куртке, но спина словно ежик утыкана
стрелами.
Подойдя к ближайшему, который лежал, уткнувшись лицом в сырую
землю, собрался с духом и перевернул. Суровое мужское лицо,
искорёженное гримасой боли и мучительной смерти, ситуацию не
прояснило. Да и что он хотел узнать. Все, хоть сколько-нибудь
ценное, с мужчины сняли, даже одежду утащили, оставили одни
подштанники. Смуглое загорелое лицо сильно контрастировало с
бледным жилистым телом.
