Ворота со скрипом распахнулись, и в проходе показался рослый мужчина. Он остановился и, прищурив глаза, посмотрел на небо. Закатное солнце, последними лучами игравшее в молодой листве, рассыпалось золотыми монетками по траве и кустам.
— Хорошо! — сладко, с хрустом, потянулся мужчина и вытащил из кармана пачку сигарет. — Свобода!
— Игорь Сергеевич. — Слева показалась предупредительная рука охранника с зажатой в пальцах зажигалкой.
Мужчина приложился к огоньку и с наслаждением выдохнул дым.
— Прощай, Михалыч. Больше не свидимся. — Из-под насупленных бровей мелькнули льдинки пронзительных зеленых глаз.
Охранник невольно вздрогнул, отвел взгляд и машинально поправил на плече оружие. Заключенный усмехнулся углом рта.
— Нет, Игорь Сергеевич, как же мы без вас? Надеюсь, не последняя ходка.
— Надейся, Михалыч, надейся.
Мужчина опять криво улыбнулся, похлопал его по плечу, протянул широкую ладонь конвоиру, который сопровождал его, и пошел неторопливо к дороге. Охранники смотрели ему вслед. Треугольная спина выпрямлена, сильные ноги шагали ровно и словно пружинили, отталкиваясь от земли. Никакой суеты и лишних движений. Все четко, размеренно и спокойно, лишь изредка взлетала рука с сигаретой и падала, а над головой появлялся дымок.
— Хороший парень, — с сожалением произнес Михалыч и нажал кнопку, включающую механизм ворот. Они натужно заскрипели.
— Михалыч, смажь ты пазы, наконец! Сколько можно говорить! — поморщился седой конвоир. — А Чума… Ну да… Хороший. Слишком правильный только. Кланяться не умеет. Такие, как он, и пропадают ни за грош.
— Лишь бы мстить не начал.
— Этот может. Вспомни, как он камеру построил. Такого порядка, как при нем, никогда не было. Хотя…
— Что хотя?
— Кто в наше время мстит? Порода мелковата. Век графов Монте-Кристо прошел. Прижмет хвост небось и будет жить тише воды ниже травы.
— Да, жалко парня! И куда он теперь пойдет?
— Смотри, его уже ждут.
Конвоир показал рукой на черный внедорожник, из которого выбежал водитель и с поклоном приветствовал освободившегося заключенного.
— И все равно неспокойно мне, — покачал головой Михалыч, наблюдая в сужающуюся щель за встречей знакомых, а может, и друзей.
Ворота захлопнулись, а охранники вернулись к своим обязанностям.
