На утро 27 сентября у меня было назначено заседание
дисциплинарной комиссии. Повезло. Точнее, не обошлось без
вмешательства Лхудхара, моего все еще начальника и, как бы это
странно ни звучало, друга. Не надави он, все могло затянуться на
пару недель. Надзирающие офицеры из внутренних расследований не
привыкли работать в спешке, но тут пришлось расстараться. Всего
каких-то два дня ожидания, проведенных в вынужденном отпуске, и я
мог, наконец, написать заявление о переводе. И приступить, черти бы
его драли, к делу, от которого, без шуток, зависела не только моя
жизнь, но и мир во всем мире.
— Думал ли простой следователь Антон Лисовой, что однажды от его
решений будет зависеть судьба всех разумных на этой планете! –
шепотом, чтобы никто, не дай боги, не услышал, пробурчал я,
подражая закадровому голосу диктора из «Звездного
патруля[1]».
«Внутряки» располагались в сверкающем стеклом и металлом
новеньком офисном здании в четыре этажа, находящемся в историческом
центре города. Дорогое место, пафосное, в этом районе еще краевой
суд находился — здоровенная махина, занимающая весь квартал — и
куча адвокатских контор. Найти здесь парковку в разгар рабочего дня
было очень непросто, поэтому я попросил, чтобы служебная машина
высадила меня и уехала. Добираться после комиссии до места службы я
намеревался на общественном транспорте.
В широком атриуме, из-за обилия кожаных диванов и деревянных
стенных панелей больше походившем на холл дорогой гостиницы,
располагалось электронное табло с перечнем дел, которые сегодня
рассматривали надзирающие. Их только на утро было назначено больше
пятидесяти — провинция или нет, а население Екатеринодарской
агломерации уже значительно перевалило за миллион разумных. Быстро
найдя в списках свою фамилию, я двинул на последний этаж к кабинету
422, где уселся на удобной кушетке для посетителей и стал ждать,
когда меня вызовут. Возле двери с нужным мне номером не было ни
души.
Заседание дисциплинарной комиссии было связано с двумя убитыми
мной наемниками, которые, вообще-то собирались прикончить меня.
Официально в материалах дела значилось, что они таким образом
заметали следы, то есть «действовали с целью оказания давления на
органы правопорядка», а попросту — желали заткнуть рот следователю,
который якобы «дышал им в затылок». На деле же за мной их послал
настоящий злодей и преступник — губернатор края Рухефалион из дома
Горькой Воды. Последнее, конечно, я никогда и нигде не произнесу
вслух — во-первых, я себе не враг, во-вторых, не имел на руках
никаких доказательств, а в-третьих, дал нерушимую эльфскую клятву,
скрепленную магией. Да и людей его не я сам убил, а магия,
пересаженная девушке из параллельного мира от зарезанного на
запретном ритуале эльфа, но об этом тоже стоит молчать.
